АЛАПАЕВСКАЯ УЗКОКОЛЕЙНАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА — МАТЕРИАЛ ИЗ ГАЗЕТЫ «LIBÉRATION»

Оригинальный текст:
En draisine à Alapaevsk
06/08/2010
Cinquième étape de notre série sur les trains russes. Aujourd’hui, une ligne abandonnée. Il y a des endroits qui évoquent la fin du monde. D’autres qui ressemblent au bout du monde. A Berezovka, village à l’abandon perdu dans les forêts de l’Oural, il y a un peu des deux. C’est dans un silence cristallin qu’on pénètre dans cette clairière grignotée par la taïga, lumineuse et paisible. Ici, on n’est relié au reste du monde que par une petite voie ferrée elle aussi en pleine décrépitude. Pour s’y rendre, il faut d’abord prendre le bus depuis Ekaterinbourg jusqu’à Alapaevsk, un ancien bastion de la sidérurgie fondé par Catherine II, aujourd’hui sur le déclin. Puis prendre un tortillard bringuebalant qui, sur une voie à écartement réduit construite pour l’exploitation de la forêt, met six heures à parcourir les 90 kilomètres qui le séparent de Berezovka. Pour les villageois, c’est la route de la vie : le train apporte le courrier, le pain et autres produits de première nécessité. Mais comme il ne passe que deux jours par semaine, une semaine sur deux, ils doivent souvent enfourcher à leurs risques et périls une «pionierka» — une sorte de draisine artisanale constituée d’un cadre en fer forgé et d’un vieux moteur de moto soviétique.
«Tout va de mal en pis» Il y a un an, le train passait tous les huit jours. Mais la direction des chemins de fer, qui dépend de l’administration du district, n’a pas les moyens de faire plus, et encore moins ceux d’entretenir cet embranchement secondaire. D’ailleurs, les autorités n’ont que faire de ce village à l’agonie où, depuis trois ans, il n’y a plus d’électricité. Autrefois, il y a eu jusqu’à 3 000 habitants à Berezovka. Ils ne sont plus qu’une quinzaine à lutter contre l’alcoolisme et l’indifférence des pouvoirs locaux qui aimeraient bien liquider cette ligne budgétaire inutile. «En 1995, l’entreprise d’Etat qui exploitait la forêt a fermé. Depuis, tout va de mal en pis. Tout le monde a été viré, l’électricité a été coupée et le maire a pillé tout ce qu’il pouvait, rails, maisons, câbles électriques», soupire Alexandre, un ancien habitant du village qui a abandonné sa maison et vit en ville avec sa famille. Question pillage, il n’est pas vraiment blanc-bleu non plus. Comme la majorité des habitants qui ont gardé une maison à Berezovka, Alexandre vient ici pour le «métal», la ferraille trouvée çà et là dans les maisons abandonnées, qu’il remonte à bord de sa pionierka et revend en ville pour 5 roubles (0,13 euro) le kilo. «Je suis mon propre patron et je gagne mieux ma vie que quand j’étais chauffeur. Et puis, ici, c’est pas le paradis ?» Son frère Andreï, d’ailleurs, refuse de quitter la bourgade. «On m’a proposé un appartement dans un immeuble à Kirovsk, un village accessible par la route. Mais quel intérêt ? Ils ont assez de chômeurs comme ça là-bas. Ici, j’ai mes vaches, mes prés. Si j’en ai marre de faucher, je pars à la pêche. Je n’ai besoin de rien, ni de personne ! Tant pis s’il n’y a pas d’électricité !» Ceux qui sont restés à Berezovka sont comme lui des amoureux de la liberté et d’une vie tranquille, à l’écart de la civilisation. Ou bien des alcooliques. Ici, quand on boit, c’est le «zapoï» : une cuite de plusieurs jours, voire plusieurs semaines d’affilée. La vodka est un luxe. Avant de venir, Alexandre a acheté des flacons d’alcool à 95° en guise de salaire pour les moujiks qui l’aident à charger sa ferraille sur la remorque de la pionierka. Au retour, il embarque deux passagers, des amis de la famille.
Les traverses sont pourries Sur ce véhicule, la position du voyageur, en amazone, est spécialement étudiée pour pouvoir sauter dans les buissons en cas de choc frontal imprévu avec une autre draisine, ou, pire, une locomotive. Sous vos pieds, les rails, devant vous, le marais et la taïga. Sur le côté, un amas branlant de ferraille qui, dans un accouplement fragile, mêle, entre autres, un vieux sommier à un évier percé, un tambour de machine à laver et une aile de camion. Le tout peut filer jusqu’à 50 kilomètres par heure une fois lancé, mais il vaut mieux être prudent : les traverses sont pourries voire inexistantes, et les rails disjoints, ce que vous rappelle le cahot permanent de la pionierka. «Tchak-tchak ! Tchak-tchak !» Il ne reste qu’à bien s’accrocher et à prier pour que l’usine de contreplaqué qui subsiste n’ait pas commandé un convoi de grumes dans le sens inverse. Depuis quatre ans, la voie n’est plus entretenue. Tant qu’il y aura du métal et des rails, il y aura un refuge au bout du monde pour Alexandre. Quant au futur… ici, il se décline déjà au passé.

перевод:
На дрезине в Алапаевске
Пятая статья из нашего цикла публикаций о росcийских железных дорогах. Сегодня она посвящена заброшенной линии.
Есть такие места, которые напоминают о страшном конце света. Другие — похожи на край света. Берёзовка, заброшенная деревня, затерянная в лесах Урала, имеет немного и от того, и от другого. Есть что-то особенное в кристальной тишине, которой заполнена эта поляна, на которую со всех сторон наступает тайга. Тишина светлая и мирная. Здесь нет никакой связи с остальным миром, кроме как с помощью маленького стального пути, который находится в крайне ветхом состоянии. Чтобы попасть туда, нужно сначала ехать на автобусе из Екатеринбурга в Алапаевск, бывший центр чёрной металлургии, основанный Екатериной II. Сейчас он находится в состоянии упадка. Затем нужно сесть на поезд — медленную и тряскую «кукушку». По узкой колее, построенной для вывоза леса, поезд будет идти шесть часов, преодолевая 90 километров, отделяющие Алапаевск от Берёзовки.
Для деревенских жителей это дорога жизни: поезд привозит почту, хлеб и другие товары первой необходимости. Но ходит всего по двум дням недели, причём только в одну из каждых двух недель. Поэтому местные жители часто вынуждены на свой страх и риск использовать «pionierka» — особого вида дрезину, построенную кустарно, состоящую из железной рамы и старого двигателя от советского мотоцикла.
«Всё идёт от плохого к наихудшему»
Год назад поезд ходил каждую неделю. Но управление железной дороги, которая зависит от районной администрации, сейчас не имеет средств для обеспечения большего объёма движения. И ещё меньше средств есть на поддержание второстепенного ответвления на Берёзовку. К тому же, местные власти не знают, что делать с этой агонизирующей деревней, в которой уже три года нет электричества. Когда-то в Берёзовке проживало до 3000 человек. Теперь от них осталось не более пятнадцати активных людей, пытающихся бороться с алкоголизмом и безразличием местных властей, которые хотели бы ликвидировать эту железнодорожную линию, как бесполезную и убыточную для бюджета.
«В 1995 году была закрыта государственная компания, которая занималась лесозаготовками. С тех пор всё идёт от плохого к худшему. Все потеряли работу, электричество было отключено, глава администрации грабил всё, что мог — увозил рельсы, дома, силовые кабели», — вздыхает Александр, бывший житель деревни, который оставил здесь свой дом и живёт теперь в городе со своей семьёй.
Вопрос разграблений на самом деле не вполне однозначен. Как и большинство людей, у которых остался дом в Берёзовке, Александр приезжает сюда за «металлом». Повсюду в заброшенных зданиях здесь есть металлолом. Он грузит собранные металлические детали на борт своей «pionierka» и продаёт металлолом в городе за 5 рублей (0,13 евро) за килограмм.
«Я сам себе хозяин, и таким образом я зарабатываю себе на жизнь больше, чем когда я работал шофёром. Потом, разве здесь не райское место?» Его брат Андрей и вовсе отказался покинуть деревню Берёзовка.
«Они предложили мне квартиру в многоквартирном доме в деревне Кировское, которая доступна по автомобильной дороге. Но какой смысл? Безработных людей предостаточно что здесь, что там. Здесь у меня есть свои коровы, свои поля. Если я устаю от заготовки сена, я иду на рыбалку. Мне не надо здесь ничего и никого! Жаль только, что нет электричества!»
Те, кто остался в Берёзовке — такие же, как Андрей, убеждённые приверженцы свободы и спокойной жизни вдали от цивилизации. Или же алкоголики. Когда здесь пьют, это называется «zapoï»: выпивка в течение нескольких дней или недель подряд. Водка является роскошью. Перед приездом сюда Александр приобрёл бутылки спирта крепостью 95° вместо заработной платы для мужиков («moujiks»), которые помогают грузить металлолом на прицеп его «пионерки». В обратную сторону он везёт двух пассажиров, это друзья семьи.

Гнилые шпалы...
На данном транспортном средстве положение пассажира в «седле» специально продумано таким образом, чтобы он имел возможность спрыгнуть в кусты в случае неожиданного лобового столкновения с другой дрезиной или, что намного хуже, с локомотивом. Под вашими ногами рельсы, перед вами болота и тайга. За спиной — шаткое нагромождение гремящего металлолома. Эта ненадёжная на вид смесь состоит, среди прочего, из старой кроватной сетки, барабана от стиральной машины, и крыла от грузовика. Вся эта конструкция иной раз может двигаться со скоростью до 50 км/час, но стоит быть осторожным: шпалы прогнили настолько, что они вообще фактически отсутствуют, и рельсы ничто не держит — об этом вам напоминает постоянная сильная тряска «пионерки». «Тук-тук! Тук-тук!».
Остаётся только крепко держаться за металлическую раму и молиться о том, чтобы существующий здесь фанерный завод [«Фанком» в Верхней Синячихе] не отправил состав с древесиной нам навстречу. Уже четыре года, как за путями не следят. Пока в Берёзовке будет металлолом и будут к ней рельсы, для Александра здесь будет убежище на краю света. Что касается будущего ... здесь будущее — уже в прошлом.