ID: 4850
НОРИЛЬСКАЯ ЭЛЕКТРИЧКА
58
Этот материал был опубликован в норильской газете «Заполярная правда» в 1998 году — последнем году существования движения электропоездов на Норильской железной дороге.
Александр Арсеньев
Газета «Заполярная правда», номер за 22 июля 1998 года.
Фото В. Баркова. На фото изображён электропоезд ЭР2Т-7229.
------------------------------------------------------------------------------
По тундре, по железной дороге...
Сейчас уже никак не верится, что еще двадцать лет назад наш город с аэропортом связывала только железная дорога и единственным средством передвижения народонаселения по маршруту Норильск — Алыкель долгие годы оставались электропоезда. Помню, как, посмотрев впервые «Место встречи изменить нельзя», с гордостью опознал в электропоезде точно такой же, какой курсировал и у нас. Приглядевшись, я обнаружил на местной электричке и год выпуска — 1947-й. Этот уникум на Норильской железной дороге исправно служил дольше, чем где-либо в СССР, невзирая на экстремальнейшие условия эксплуатации.
Электричка... Теперь про это средство передвижения многие забыли и вспоминают о нем лишь в дни, когда дорога намертво «закрыта для всех видов транспорта». Наша любимая северная погода такие фортели выкидывает не то чтобы очень уж часто, но до противности регулярно. И электричка снова становится незаменимой. Вот и мне не так давно пришлось вдоволь покататься на ней, милой и родной.
... Аэропорт работал по фактической погоде. На световом табло возле ГАИ на Вокзальной горело всё, что только могло гореть: «метель», «туман», «ветер». Даже почему-то весенний «гололёд». Возле построенного еще при Сталине железнодорожного вокзала, которым должна была по замыслу «отца народов» заканчиваться супермагистраль Москва — Норильск, суетливо разворачивались легковушки. Абсолютно неинтеллигентная электричка заглатывала всех — крутых командированных и бомжей, дам в норковых шубах и дудинских школьниц, работников Алыкеля и пассажиров с детьми. Все, одинаково кряхтя, взбирались в вагоны.
Народу было не очень много, во всяком случае мне, за свою жизнь намотавшему многие тысячи километров на московских электропоездах и привыкшему к постоянной давке, поначалу показалось, что в вагоне нет и двадцати человек. Специально украдкой пересчитал — пятьдесят шесть человек и один только что переставший дрожать лохматый пес. Пса этого, похоже, половина пассажиров знала, любила и кормила.
Эти, сразу было видно, поездом пользовались часто. Они легко и шумно расположились, сняли верхнюю одежду, шапки, по-домашнему вытянули ноги, несмотря на ощутимую прохладу внутри вагона. Они-то знали, что буквально пять минут спустя печки под сиденьями нагреют воздух. Остальные, дождавшись тепла, тоже начали стягивать с себя шарфы и варежки. Оттаяли.
Через одно «купе» от меня обосновался и «погрузился» в себя гражданин весьма оригинальной наружности. Невысокого роста, носатый, с аппетитно-розовой лысиной, обрамленной седыми кудрями. Особо выделялась ухоженная пышная серебристая борода. Я, в далеком теперь уже детстве, думал, что именно так и должен выглядеть Бог.
Дедуля посидел неподвижно, прикрыв глаза, потом достал какую-то брошюрку из тех, что расплодились по России благодаря заокеанским миссионерам, и начал внимательно изучать ее содержимое, шевеля полными губами. К нему подсел другой мужчина, по виду восточный человек. Слово за слово они разговорились, и беседа, насколько мне было слышно, пошла именно на религиозную тему... Через час они сидели чуть не обнявшись — подружились.
Две-три стайки девочек лет пятнадцати-шестнадцати ехали на перекладных в Дудинку. Место их жительства выдавали черты лица. Эти мелкие пассажирки что-то щебетали, спали друг у дружки на круглых коленках, уютно свернувшись калачиками. Все очень хорошо одеты — шубы из дорогого меха, приличные дубленки, богатые шапки. Видно, папы-оленеводы стада пасут большие и успешно.
Одна из молодых долганок (ненок, нганасанок?) вытащила вполне современный плейер и начала слушать, как «где-то далеко идут дожди". Кай Метов, похоже, и не подозревает, как он популярен у малых народностей Крайнего Севера. На другой стороне кассеты, к слову, оказались наркоманские напевы так и не доехавшего в свое время до Норильска Мистера Кредо.
Это было просто совпадением, но как раз в тот момент, когда в моих ушах обосновался голос этого кумира ширяющейся молодежи, мой же нос защекотал запах анаши, косячок с которой раскумаривал в тамбуре приблудший лохматый двоечник годков тринадцати. Правда, почти сразу какой-то хмурый дядя с милицейской внешностью вышел туда, и через несколько секунд школьник удрал, озираясь, в другой вагон. А дяденьки милиционеры в каждом вагоне не ездят...
По другую сторону прохода беззвучно плакало милейшее создание. Заметил я, что оно плачет, абсолютно случайно — слезинка нечаянно сверкнула. Тяжелая русая коса, русские круглые щеки, огромные синие глаза, белый высокий лоб — прямо Снегурка из народной сказки. В Кайеркане она ушла туда, где, кажется, и родилась — в снежный хоровод пурги.
Есть такой человеческий типаж — инженер-романтик. Вот такой точно, позавчера побрившийся, шестой год начинающий лысеть мужчина лет тридцати — пятидесяти (не определить) и сидел от меня метрах в трех. Непременные очки, выпущенные фабрикой имени Розы Люксембург в 1969 году (сборщик 27). Старый когда-то белый свитер тещиной вязки, прожженный на левом плече. Серый шарф, обмотавший худую хрящеватую шею. Унылый нос, повисший над «Заполярным вестником». И только я сказал про себя: «Yes! Такие вот и читают конкурентов», как он вытащил свежую «Заполярную правду». Читал обе газеты медленно, аккуратно, не пропуская ничего, даже рекламы.
В углу все полтора часа шумела веселая компания, выпивала, начав с пива. Определить, авиапассажиры это или еще кто, я не сумел. Показалось в какой-то момент даже, что это просто ребята, традиционно один раз в месяц едущие в электричке туда-обратно с целью расслабиться. Традиция у них такая. К Алыкелю эти друзья были уже очень веселыми, хором басили что-то из репертуара Татьяны Булановой и выходить из поезда не торопились. Странное дело, они ничуть не напрягали других пассажиров. Как-то смешком-шуточкой, но ладили со всеми. Даже с контролершей...
За окнами темно. Морозный туман попрятал от глаза все. Поезд, легонько покачиваясь, подползал к Кайеркану. Но внезапно, словно уткнувшись в огромную пухлую подушку, встал. Никаких стылых полустанков, голубыми призраками встающих посреди тундры, не наблюдалось. Заснувший под мерное постукивание колес пассажиропоток начал поднимать головы, силясь разобрать, что произошло.
«Граждане, а вот покупаем билеты!» — в вагон протиснулась кондукторша, экипированная в теплые пушистые штаны, здоровенные валенки и толстенный (я таких не видел раньше никогда) свитер. Как ни странно, большинство из находившихся в этот вечер в поезде оказались постоянными пассажирами. Они вытаскивали из карманов и сумок какие-то проездные билеты, многих тетушка знала в лицо и вместо требования «предъявить в развернутом виде» просто приветственно кивала головой.
За один ряд до меня какой-то плюгавенький мужичонка протянул ей, как в автобусе, тысячу четыреста. «Милок, так до Кайеркана-то шесть тыщ стоит, что ты мне тут суешь?» «Милок» смутился, покраснел, но по карманам наскреб еще всего пару тысяч... Высаживать его не стали.
Тут в дверь просунулась вихрастая голова машиниста поезда: «Петровна, ты скоро?» Та засуетилась, начала билетики отрывать быстрее. Минут через пять, когда все оказались обилеченными, электричка резко дернулась и, рванув с места, понеслась по тундре резвее. Слева замаячил Кайеркан...
До Алыкеля билет стоит 12 теперь уже просто рублей. Мне пришлось в этот день семью часами позже еще раз прокатиться на электричке: порт, как вы помните, работал по фактической погоде. Второй раз плату за проезд с меня Петровна не взяла.
Электрички в аэропорт теперь ходят редко. Запомните или запишите, что ли, куда-нибудь: от железнодорожного вокзала отправка в 07-45, 14-45 и 19-15. Когда автодорога закрыта, иногда добавляют еще один рейс — в два с чем-то ночи. Время в дороге — чуть больше часа. В вагонах тепло и совсем другая какая-то жизнь...
Счастливого пути!
------------------------------------------------------------------------------
Материал приведён без сокращений.
«Норильская железная дорога»
Александр Арсеньев
Газета «Заполярная правда», номер за 22 июля 1998 года.
Фото В. Баркова. На фото изображён электропоезд ЭР2Т-7229.
------------------------------------------------------------------------------
По тундре, по железной дороге...
Сейчас уже никак не верится, что еще двадцать лет назад наш город с аэропортом связывала только железная дорога и единственным средством передвижения народонаселения по маршруту Норильск — Алыкель долгие годы оставались электропоезда. Помню, как, посмотрев впервые «Место встречи изменить нельзя», с гордостью опознал в электропоезде точно такой же, какой курсировал и у нас. Приглядевшись, я обнаружил на местной электричке и год выпуска — 1947-й. Этот уникум на Норильской железной дороге исправно служил дольше, чем где-либо в СССР, невзирая на экстремальнейшие условия эксплуатации.
Электричка... Теперь про это средство передвижения многие забыли и вспоминают о нем лишь в дни, когда дорога намертво «закрыта для всех видов транспорта». Наша любимая северная погода такие фортели выкидывает не то чтобы очень уж часто, но до противности регулярно. И электричка снова становится незаменимой. Вот и мне не так давно пришлось вдоволь покататься на ней, милой и родной.
... Аэропорт работал по фактической погоде. На световом табло возле ГАИ на Вокзальной горело всё, что только могло гореть: «метель», «туман», «ветер». Даже почему-то весенний «гололёд». Возле построенного еще при Сталине железнодорожного вокзала, которым должна была по замыслу «отца народов» заканчиваться супермагистраль Москва — Норильск, суетливо разворачивались легковушки. Абсолютно неинтеллигентная электричка заглатывала всех — крутых командированных и бомжей, дам в норковых шубах и дудинских школьниц, работников Алыкеля и пассажиров с детьми. Все, одинаково кряхтя, взбирались в вагоны.
Народу было не очень много, во всяком случае мне, за свою жизнь намотавшему многие тысячи километров на московских электропоездах и привыкшему к постоянной давке, поначалу показалось, что в вагоне нет и двадцати человек. Специально украдкой пересчитал — пятьдесят шесть человек и один только что переставший дрожать лохматый пес. Пса этого, похоже, половина пассажиров знала, любила и кормила.
Эти, сразу было видно, поездом пользовались часто. Они легко и шумно расположились, сняли верхнюю одежду, шапки, по-домашнему вытянули ноги, несмотря на ощутимую прохладу внутри вагона. Они-то знали, что буквально пять минут спустя печки под сиденьями нагреют воздух. Остальные, дождавшись тепла, тоже начали стягивать с себя шарфы и варежки. Оттаяли.
Через одно «купе» от меня обосновался и «погрузился» в себя гражданин весьма оригинальной наружности. Невысокого роста, носатый, с аппетитно-розовой лысиной, обрамленной седыми кудрями. Особо выделялась ухоженная пышная серебристая борода. Я, в далеком теперь уже детстве, думал, что именно так и должен выглядеть Бог.
Дедуля посидел неподвижно, прикрыв глаза, потом достал какую-то брошюрку из тех, что расплодились по России благодаря заокеанским миссионерам, и начал внимательно изучать ее содержимое, шевеля полными губами. К нему подсел другой мужчина, по виду восточный человек. Слово за слово они разговорились, и беседа, насколько мне было слышно, пошла именно на религиозную тему... Через час они сидели чуть не обнявшись — подружились.
Две-три стайки девочек лет пятнадцати-шестнадцати ехали на перекладных в Дудинку. Место их жительства выдавали черты лица. Эти мелкие пассажирки что-то щебетали, спали друг у дружки на круглых коленках, уютно свернувшись калачиками. Все очень хорошо одеты — шубы из дорогого меха, приличные дубленки, богатые шапки. Видно, папы-оленеводы стада пасут большие и успешно.
Одна из молодых долганок (ненок, нганасанок?) вытащила вполне современный плейер и начала слушать, как «где-то далеко идут дожди". Кай Метов, похоже, и не подозревает, как он популярен у малых народностей Крайнего Севера. На другой стороне кассеты, к слову, оказались наркоманские напевы так и не доехавшего в свое время до Норильска Мистера Кредо.
Это было просто совпадением, но как раз в тот момент, когда в моих ушах обосновался голос этого кумира ширяющейся молодежи, мой же нос защекотал запах анаши, косячок с которой раскумаривал в тамбуре приблудший лохматый двоечник годков тринадцати. Правда, почти сразу какой-то хмурый дядя с милицейской внешностью вышел туда, и через несколько секунд школьник удрал, озираясь, в другой вагон. А дяденьки милиционеры в каждом вагоне не ездят...
По другую сторону прохода беззвучно плакало милейшее создание. Заметил я, что оно плачет, абсолютно случайно — слезинка нечаянно сверкнула. Тяжелая русая коса, русские круглые щеки, огромные синие глаза, белый высокий лоб — прямо Снегурка из народной сказки. В Кайеркане она ушла туда, где, кажется, и родилась — в снежный хоровод пурги.
Есть такой человеческий типаж — инженер-романтик. Вот такой точно, позавчера побрившийся, шестой год начинающий лысеть мужчина лет тридцати — пятидесяти (не определить) и сидел от меня метрах в трех. Непременные очки, выпущенные фабрикой имени Розы Люксембург в 1969 году (сборщик 27). Старый когда-то белый свитер тещиной вязки, прожженный на левом плече. Серый шарф, обмотавший худую хрящеватую шею. Унылый нос, повисший над «Заполярным вестником». И только я сказал про себя: «Yes! Такие вот и читают конкурентов», как он вытащил свежую «Заполярную правду». Читал обе газеты медленно, аккуратно, не пропуская ничего, даже рекламы.
В углу все полтора часа шумела веселая компания, выпивала, начав с пива. Определить, авиапассажиры это или еще кто, я не сумел. Показалось в какой-то момент даже, что это просто ребята, традиционно один раз в месяц едущие в электричке туда-обратно с целью расслабиться. Традиция у них такая. К Алыкелю эти друзья были уже очень веселыми, хором басили что-то из репертуара Татьяны Булановой и выходить из поезда не торопились. Странное дело, они ничуть не напрягали других пассажиров. Как-то смешком-шуточкой, но ладили со всеми. Даже с контролершей...
За окнами темно. Морозный туман попрятал от глаза все. Поезд, легонько покачиваясь, подползал к Кайеркану. Но внезапно, словно уткнувшись в огромную пухлую подушку, встал. Никаких стылых полустанков, голубыми призраками встающих посреди тундры, не наблюдалось. Заснувший под мерное постукивание колес пассажиропоток начал поднимать головы, силясь разобрать, что произошло.
«Граждане, а вот покупаем билеты!» — в вагон протиснулась кондукторша, экипированная в теплые пушистые штаны, здоровенные валенки и толстенный (я таких не видел раньше никогда) свитер. Как ни странно, большинство из находившихся в этот вечер в поезде оказались постоянными пассажирами. Они вытаскивали из карманов и сумок какие-то проездные билеты, многих тетушка знала в лицо и вместо требования «предъявить в развернутом виде» просто приветственно кивала головой.
За один ряд до меня какой-то плюгавенький мужичонка протянул ей, как в автобусе, тысячу четыреста. «Милок, так до Кайеркана-то шесть тыщ стоит, что ты мне тут суешь?» «Милок» смутился, покраснел, но по карманам наскреб еще всего пару тысяч... Высаживать его не стали.
Тут в дверь просунулась вихрастая голова машиниста поезда: «Петровна, ты скоро?» Та засуетилась, начала билетики отрывать быстрее. Минут через пять, когда все оказались обилеченными, электричка резко дернулась и, рванув с места, понеслась по тундре резвее. Слева замаячил Кайеркан...
До Алыкеля билет стоит 12 теперь уже просто рублей. Мне пришлось в этот день семью часами позже еще раз прокатиться на электричке: порт, как вы помните, работал по фактической погоде. Второй раз плату за проезд с меня Петровна не взяла.
Электрички в аэропорт теперь ходят редко. Запомните или запишите, что ли, куда-нибудь: от железнодорожного вокзала отправка в 07-45, 14-45 и 19-15. Когда автодорога закрыта, иногда добавляют еще один рейс — в два с чем-то ночи. Время в дороге — чуть больше часа. В вагонах тепло и совсем другая какая-то жизнь...
Счастливого пути!
------------------------------------------------------------------------------
Материал приведён без сокращений.
«Норильская железная дорога»