ID: 6928

ЭКСТРЕМАЛЬНЫЕ СИТУАЦИИ В ХОДЕ ПОЕЗДОК

394

На этой странице представлен список различных экстремальных ситуаций, происходивших с первым автором сайта в ходе рабочих экспедиций, начиная с 1994 года. Приводятся либо описания происшествий, либо ссылки на другие страницы сайта, где они подробно описаны.
Одно серьёзное ЧП до 2012 года приходилось на двадцать крупных рабочих экспедиций или реже. А в цивилизованное время после 2012 года это почти невозможно.
Текст был написан в 2011 году и раньше. С тех пор многое изменилось, что-то ушло в историю. Но осталось неизменным одно: восточная часть России остаётся более проблемной, чем Европейская часть России.
На основании приобретённого опыта, могу заявить: основная опасность в процессе поездок по России исходит от представителей маргинальной молодёжи. Преимущественно это молодые бездельники, больные алкоголизмом. Неприятности, связанные с ними, происходят почти исключительно в тёмное время суток и почти исключительно в небольших населённых пунктах. Крупные города в этом отношении безопасны.
Регионы России, расположенные к востоку от Урала — более опасны, чем Европейская часть. Это факт, нравится это кому-то или нет. Нравы и манеры жителей там более суровые, это отмечено давно и отмечено многими. Изменения в сторону цивилизации туда приходят с опозданием. Особенно в дальние районы, где до ближайшего крупного города — под тысячу километров, где нет асфальта и других неотъемлемых атрибутов цивилизованной жизни.
В 1990-х годах и первой половине 2000-х годов существенная опасность исходила от сотрудников милиции. Много раз я беспричинно задерживался, подвергался грабежу и обворовыванию со стороны преступников в милицейской форме.
В течение 2000-х годов милиция значительно изменилась в лучшую сторону. Последний инцидент, связанный с российской милицией, имел место в 2007 году в Челябинске (длительное беспричинное задержание). После 2007 года я ни разу не сталкивался с милицейским (полицейским) произволом в России. Более того, почти не стало случаев проверки документов на вокзалах и на улицах, других проявлений незаконной активности силовых структур. По впечатлениям на 2011 год, российская милиция, с недавних пор полиция, хотя и далека от своего идеала — но с временами десятилетней давности уже не сравнить.
Данный фактор опасности в России и европейских странах бывшего СССР я считаю почти исчезнувшим. Единственное исключение — Северный Кавказ, где беспричинные задержания всё ещё возможны. Но это можно понять, с учётом весьма неспокойной местной обстановки.
Всё сказанное про российскую милицию в равной степени относится и к милиции Украины. Что касается силовых структур Казахстана и Средней Азии — до российского уровня цивилизованности им ещё далеко. Южный Казахстан в этом отношении хуже, чем «европеизированный» Северный Казахстан.
Самые опасные в России места, по моему опыту — это небольшие города и крупные посёлки, расположенные при узловых железнодорожных станциях, особенно к востоку от Урала. Примеры — Тайга, Тайшет. Плохими могут быть и мелкие населённые пункты вдоль оживлённых автотрасс с непрерывным автомобильным потоком. Из таких населённых пунктов почти все цивилизованные жители уехали ввиду невыносимых, абсолютно неприемлемых условий жизни, остались маргиналы и «отбросы». Большая дорога сама по себе притягивает криминал.
Наименее опасные места — крупные города (в городах с населением более 150 000 жителей криминальных проблем не случалось ни разу). Также это самые мелкие (с населением менее 100 человек) сельские населённые пункты, где все жители друг друга хорошо знают, в силу чего у потенциальных преступников нет шансов остаться непойманными. Зачастую в мелких населённых пунктах в принципе отсутствуют представители молодёжи. Опасность почти всегда исходит именно от представителей молодёжи.
Лучшее, что можно сделать для исключения криминальных проблем — свести к минимуму пешее передвижение по населённым пунктам в тёмное время суток. Если всё же движения по населённому пункту в темноте не избежать, наиболее безопасной считаю ходьбу вдоль железнодорожных путей (когда они есть), а не по улицам. На железнодорожных путях сведена к минимуму возможность попасться на глаза агрессивным элементам, их активность происходит на улицах.
Весьма нежелательно носить длинные волосы, любую необычную причёску, нетипичную одежду. Это вызывает неприязнь у маргинального населения населённых пунктов, входящих в «группу риска», и повышает вероятность нежелательных контактов в разы. Лучше всего выглядеть как «среднестатистический гражданин», ничем не выделяться. Чем больше возраст — тем меньше вероятность вызвать интерес у маргинальной молодёжи.
Типовые граждане, путешествуя, ночуют в гостиницах. В России это дорого. Самые дешёвые из возможных платных мест ночлега — комнаты отдыха на вокзалах, которые являются де-факто простой прижелезнодорожной гостиницей. Но они есть далеко не везде, и плата даже и в них существенная.
[за пределами рабочих экспедиций, в поездках на отдых, я пользовался гостиницами и прочим платным ночлегом десятки, если не сотни ночей]
Если ночуешь бесплатно, то необходимо тщательно позаботиться о маскировке места ночлега. Из города (посёлка) необходимо дойти до ближайшего леса, где можно хорошо замаскироваться. Можно забраться на высокую гору, куда едва ли заберётся кто-то ещё. Желательно, чтобы это происходило в сумерках и подъём на гору не был хорошо виден снизу.
Если населённый пункт окружён степью, лучше отойти от него на несколько километров, убедившись в том, что утром в этом же направлении не будут гнать скот. Основной признак этого — отсутствие свежих следов. Потенциально существует угроза быть затоптанным копытами во сне. Если в степи удалось найти палки (сухое дерево) — желательно огородить место ночлега.
Речь идёт о животных. Люди не должны увидеть ночёвщика ни в коем случае.
Случай обнаружения при ночёвке на природе — это очень плохо. Это показатель вопиющего непрофессионализма, лени и (или) тупости «ночёвщика». Проблемы тогда будут, и эти проблемы он заслужил! Если тебя обнаружили при ночёвке - значит, ты идиот. Я считаю, что идиотизм можно попробовать вышибить, например, ударом ноги в тяжёлом ботинке.
Для общительных граждан можно посоветовать искать ночлег, «напрашиваясь» в дома к местным жителям. В Средней Азии и на Кавказе (за исключением крупных городов), в отдалённых деревнях на Севере России это зачастую удаётся. Я это многократно делал. Пример — поездка в Нарьян-Мар, проведено больше суток в доме гостеприимного жителя деревни Верхняя Мгла, к которому я попросился первым. Случаев, когда местные жители сами приглашали на ночлег, наберётся не одна сотня.
В любых других местах подобный метод поиска ночлега ничего хорошего не принесёт. С почти стопроцентной гарантией, вы лишь напрасно потратите время: проситься можно до бесконечности, никто не пустит. Если кто-то и согласится пустить в свою квартиру в крупном городе — это, скорее всего, будут дурные «низы», «отбросы» — пьяницы или наркоманы, от которых следует держаться подальше.
С развитием компьютерной сети «Интернет» появились электронные ресурсы, где можно заранее договариваться с жителями разных городов мира о ночлеге. При этом предполагается, что ты сам у себя дома предоставляешь ночлег другим. Я подобным не пользовался и пользоваться не буду. Недостатков много. Возможно, самый существенный из них — необходимость заранее договариваться о времени и месте, необходимость в заранее оговорённое время прибыть в некое место. Которое ещё нужно найти, и которое может быть вдали от железной дороги.
Намного проще, чем в жилой дом, «напроситься» на ночлег в нежилое помещение, где ночью дежурит персонал — например, в котельную, в домик сторожа автобазы в небольшом городе или крупном селе.
И всё же данный вариант считаю худшим, чем ночёвка вдали от людей — особенно, если путешествие происходит не зимой.
Автостоп, то есть бесплатное передвижение на попутных автомобилях. В идеале, лучше бы вообще не ездить автостопом. Это плохо во всех отношениях. Больше эту тему — ниже.
Но обстоятельства обычно складываются так, что автостопа не избежать. Я в обозримом будущем полностью исключить автостоп не смогу, альтернатив не видно. Другое дело — его можно и нужно минимизировать.
В целях безопасности при передвижении методом автостопа желательно: находиться на обочине подальше от проезжей части, иметь светоотражающие полосы на одежде, не садиться в машину к водителям, находящимся в состоянии опьянения.
Есть мнение, что в среднем на сто тысяч километров, пройденных автостопом или за рулём, приходится одна авария. Я проехал больше, если суммировать передвижение автостопом и за рулём — но в автомобильные аварии, по состоянию на 2018 год, не попадал.
Приходилось попадать в железнодорожные аварии: находился в кабине опрокинувшегося локомотива в Чувашии, многократно находился на съёмных мотодрезинах, потерпевших сход с рельсов или столкновение с другой дрезиной. Серьёзных последствий не было.
Автостопщик находится в зависимости от водителя машины, который его подвозит. Он не клиент, как в платном транспорте — он бесправен. Если водитель чем-то не нравится, присутствует трудный выбор — терпеть его, но ехать, или выйти — и, возможно, постоять ещё полдня.
Типичный «напряжный» водитель — тот, кто ведёт долгую беседу на тему того, что ты живёшь неправильно, или бесконечно ругает Москву, заменяя половину слов матом (москвофобия распространена на востоке России), или выкуривает одну сигарету за другой, даже не открывая окна. Всё это можно терпеть, можно не терпеть и выйти.
Менее распространённые, но возможные случаи. Среди водителей подвозящих машин могут быть гомосексуалисты. На территории бывшего СССР они попадаются крайне редко — вспоминаю два случая. Один из них, в Литве, можно даже не учитывать — он проявлялся лишь в том, что в машине лежал журнал для геев, как-либо ещё водитель свою особенность не выражал. Другой был под Ярославлем — водитель раскрыл свою сущность сразу, до посадки в машину, я отказался с ним ехать. Один раз ярко выраженный гомосексуалист попался во время поездки по Европе (во Франции). Иное дело — Иран: там гомосексуалистом был почти каждый третий подвозивший водитель, свою сущность они демонстрировали однозначно. Это ничем не отличалось от поездки с типовым «неприятным» водителем по России, такой же трудный выбор — выходить или ехать.
Подвоз вооружёнными бандитами. В 1990-е годы, когда на российских магистральных автодорогах было много криминала, я лично слышал от автостопщиков рассказы: остановилась тонированная «девятка» (популярный в то время автомобиль ВАЗ-2109) с вооружёнными бандитами, чуть ли не уходящими от «ментовской погони». И они подвезли по пути, ничего плохого не сделав, не ограбив! Я с подобным не сталкивался.
Реальные опасности, связанные с природой, на мой взгляд — заражение болезнями, разносчиком которых является клещ, покусы собаками, потеря ориентировки в лесу. В регионах, где активен клещ (период наибольшей активности — май-июнь) лучше не заходить в лес, поменьше сходить с дорог. В «лесную целину» незнакомого крупного лесного массива, по личному мнению, заходить не следует вообще. В лесу нужно двигаться только по дорогам, при этом обязательно наличие топографической карты.
С появлением электронных навигаторов, содержащих карту и отображающих фактическое местонахождение по сигналу спутника, возможности передвижения по лесам, несомненно, увеличились. Но проблемы остаются.
Важно, чтобы карта в навигаторе не была привязана к мобильному интернету. Иначе карта пропадёт, как только кончится зона покрытия сигналом мобильной связи — а в глухих лесах покрытия мобильной связью не бывает.
Если требуется пройти из одного населённого пункта в другой, между ними 20 километров «лесной целины» и 50 километров дороги (пусть плохой и полузаросшей, но всё же дороги, пример — переход из Калача в Бакарюку) — на мой взгляд, однозначно следует воспользоваться вторым вариантом! Попытка сократить путь по «лесной целине» в лучшем случае заберёт лишнее время (скорость пешего движения по дороге 5-6 км/ч, по лесу 2-3 км/ч или меньше). В худшем случае — приведёт к нескольким дням блужданий.
Жители лесных населённых пунктов часто пугают опасностью, исходящей от медведей или волков. Однако мне за 15 лет «лесной жизни» крупных хищных животных ни разу не доводилось видеть даже издали.
...Касательно стран бывшего СССР (помимо Российской Федерации). Самым спокойным и безопасным местом я считаю страны Балтии (Литва, Латвия, Эстония). Самые опасные места — зоны конфликтов. Это линии соприкосновения враждующих сторон в Азербайджане, Армении, Грузии, заминированная и очень строго охраняемая граница Узбекистана с Таджикистаном. Если же зоны конфликтов не учитывать — худшими странами бывшего СССР, вероятно, являются Азербайджан и Узбекистан, а также Таджикистан. Опасность здесь исходит вовсе не от маргинальной молодёжи — такой проблемы в этих республиках нет. Опасность представляют местные силовые структуры, которые весьма активно и назойливо будут досаждать.
Те же самые проблемы с силовыми структурами потенциально возможны и в Туркменистане. Но Туркменистан — закрытая страна, куда в принципе почти невозможно попасть. Поэтому о нём пока можно не вспоминать.


Касательно автостопа. Если одним словом: автостоп — дрянь! Не хватит ругательных слов, что выразить отвращение к этому. Автостоп — худшее из возможных действий, которые приходится осуществлять в ходе рабочей экспедиции. Особенно, если на большое расстояние. Это мерзко и в высшей степени отвратительно!
Автостоп - есть мерзость, дрянь и ничего более!
Автостопом приходится перемещаться вынужденно, от полной безысходности — дабы сэкономить дефицитные деньги. Другие автостопщики часто говорят, что не поэтому, что им «так нравится». Я им не верю!
В тысячный раз приходится сожалеть, что публичный транспорт в России достаточно дорогой. Он стоит во много раз больше, чем в Украине, по состоянию на 2018 год - и это при том, что бензин и дизельное топливо в Украине стоит дороже.
Автостоп — самый простой способ получить неприятности разного рода, сорвать намеченные планы из-за отсутствия желающих подвозить, нарваться на криминальных личностей, которые присутствуют на больших дорогах.
Мало что в жизни вызывает такое раздражение, такую великую массу негативных эмоций, как автостоп. Если в путешествии предстоит «автостопная вставка» — плохое настроение приходит за несколько дней вперёд.
Прибегать к этому мерзейшему средству передвижения, к большому сожалению, по состоянию на 2018 год, периодически приходится. Стоимость публичного транспорта в России достаточно высокая. Расстояния каждой экспедиции исчисляются тысячами километров. Достать деньги на оплату транспорта в принципе можно было бы. Но деньги — дефицит, и лучше их тратить на те сферы, где без них никак не обойтись.
Тупое и унизительное стояние на дороге 2010-е годы нередко длится много часов. По сравнению с 1990-ми годами, автостоп потерял эффективность. В 1990-е годы, прозванные потом «лихими» и «бандитскими», подвозили охотно. Я проехал автостопом десятки тысяч километров в те далёкие времена, 1997, 1998 и 1999 годы, хотя это не нравилось и тогда.
По сравнению с 1990-ми годами, на дорогах стало значительно больше автомобилей и значительно меньше криминала. Случаи нападения на «дальнобойщиков» стали редкостью, теперь они уже не боятся ночевать вне охраняемых стоянок. Это неоднократно слышал от подвозивших водителей.
Но одновременно водители в основной массе стали более эгоистичными. Процент подвозящих упал в разы. Собственный возраст едва ли может объяснить это. Безусловно, чем старше «голосующий» на трассе человек — тем меньше желающих подобрать его. Но всё же возраст на лице однозначно не написан, я выгляжу едва ли «старше», чем в 1998 году, и уж совсем трудно определить возраст за несколько секунд из проезжающей машины.
Возможные причины ухудшения автостопа. Пришло новое поколение людей, выросшее при капитализме, которое менее склонно к взаимопомощи. Все водители-профессионалы, которые регулярно ездят на большие расстояния, хотя бы один раз подвозили автостопщиков, а в 1990-е годы многие подвозили впервые, из интереса.
К сожалению, далеко не все водители остались довольны общением с ними. Среди автостопщиков тоже попадаются «левые» элементы, воняющие (в самом прямом смысле) или просто неприятные в общении, а то и крадущие вещи из машины. Водитель, подвозивший такого, с большой вероятностью, не будет брать других.
Среди тех водителей, кто всё же подвозит — ненулевой процент тех, кто делает это специально для того, чтобы выместить на бесплатном попутчике своё плохое настроение, обругать его за «неправильный образ жизни». Возможности уклониться от неприятного общения нет, ведь бесплатный попутчик находится в зависимом положении.
Даже при успешном автостопе — время, проведённое в попутной машине, является потерянным, а времени остро не хватает. Когда я еду на поезде — я могу читать книги, набирать текст на переносном электронном устройстве. В автомобиле бесплатный попутчик ничего этого делать не может, драгоценные часы и дни выкинуты зря.
При движении за рулём ничего полезного тоже делать нельзя, именно поэтому данный способ передвижения тоже считаю малоцелесообразным.
Избежать автостопа полностью нельзя, но можно и нужно его сводить к минимуму по протяжённости. Проехать семьдесят километров от Сергача до Шумерли и проехать более семисот километров от Москвы до Казани — весьма разные вещи по затратам времени, сил, нервов и количеству негативных эмоций!
Положительная сторона автостопа — общение с местным населением, возможность узнать местную жизнь «изнутри», Иногда можно познакомиться с интересным человеком, узнать важные сведения о железнодорожном объекте. Положительная сторона присутствует, но она меркнет на фоне бескрайнего негатива при длительном автостопе.
Утверждения, гласящие, что в этом есть какая-то романтика — в 2011 году считаю издевательскими. Хотя 15 лет назад так действительно казалось.


Июнь 1994 года, посёлок Решетниково, Московская область. Здесь случилось первое довольно серьёзное неприятное происшествие.
Я приехал на электричке на станцию Решетниково (северная окраина Клинского района Московской области), так как здесь на карте была обозначена узкоколейная железная дорога, ведущая в посёлки Туркмен и Саньково. Возраст на тот момент составлял 13 лет.
К немалому удивлению и радости, узкоколейная железная дорога оказалась действующей. Я выяснил расписание движения пассажирского поезда на Саньково, но ехать туда не стал (тем более, что поезда в ближайшие часы не было). Иду назад, к станции широкой колеи. По пути было решено осмотреть берег озера Решетниково.
Между станцией и озером меня заметила местная шпана. Решетниковские бездельники, маргинальные поселковые подростки (примерно моего возраста или немного старше) привязались ко мне, стали задавать идиотские вопросы, чего-то требовать (смысл их приставаний не помню). Ситуация начала принимать плохой оборот — они не отставали и начали угрожать избиением. Происходило это на грунтовой дороге, ведущей к озеру Решетниково.
Рядом, на железнодорожных путях, работали путейцы. Железнодорожные пути были отделены от грунтовой дороги к озеру довольно широкой канавой, заполненной водой. Пришлось бежать к путейцам вброд через канаву, примерно по пояс в воде. Объясняю ситуацию путейцам и некоторое время нахожусь рядом с ними, пока подростки не ушли. Иду на станцию, не упуская из вида путейцев.
Вскоре я ещё раз приехал в Решетниково — но ранним утром, уже зная время отправления поезда узкой колеи. Поставленная цель была достигнута: узкоколейная железная дорога была проезжена и исследована. Обошлось без происшествий.
Октябрь 1996 года, посёлок Озерки (Конаковский район Тверской области).
Происшествие, похожее по сценарию на случившееся в Решетникове — общение с маргинальными безмозглыми подростками. Озерки — посёлок с населением менее 1000 жителей, любой приезжий человек в нём на виду. Застройка — преимущественно «двухэтажки», некоторые из них заброшены. Посёлок бедный, «безработный» и депрессивный. На этот раз закончилось хуже — помочь было некому, имела место драка.
Несмотря на это происшествие, я приезжал в Озерки ещё не меньше десяти раз в 1996 и 1997 годах (и более редко — в последующие годы) с целью исследования узкоколейной железной дороги, начальным пунктом которой являлся этот посёлок. Озерки показались «проклятым местом»: инциденты с местной молодёжью, хотя и по более мягкому сценарию, происходили здесь ещё не раз.
Декабрь 1996 года, станция Будогощь, Ленинградская область.
Выезжаю вечерней электричкой из Санкт-Петербурга до станции Будогощь, намереваясь затем ехать дальше — на Москву по «второстепенной» железной дороге Санкт-Петербург — Москва, пролегающей через станции Будогощь, Хвойная, Пестово, Сонково и Савёлово. Я рассчитывал, что ночью смогу уехать из Будогощи в Хвойную на грузовом поезде, а в худшем случае — поеду на утреннем пригородном поезде.
На станцию Будогощь электропоезд прибыл в полной темноте, из вагонов вышло лишь несколько человек, которые «растворились» в тёмном посёлке. Место показалось редкостно унылым: маленькая станция без всяких грузовых поездов (похоже, шансы уехать до утра ничтожны), обветшалая платформа, и в целом — какая-то мрачная, «гопническая» атмосфера.
Было холодно и сыро, шёл мелкий моросящий дождь (зима в 1996 году наступила поздно, в конце декабря). Сначала мне показалось, что на станции Будогощь вообще нет вокзала. Но вскоре я понял, что вокзал есть, только расположен он почему-то далеко от путей, по другую сторону автодороги!
Вокзал представлял из себя «полудохлое» деревянное строение, некоторые окна которого были заколочены. Но дверь зала ожидания была не заперта. Внутри было обнаружено расписание, закрытая касса, несколько сидений и спящий на полу бомж. Изучаю расписание и собираюсь выходить из вокзала — естественно, ночевать на нём я бы не стал.
Не успел я переписать расписание — в «избушку» ввалились двое представителей местной молодёжи, назвавшихся сотрудниками милиции. Валявшийся на полу бомж их не интересовал, с него брать нечего. А я вызвал самый живой интерес. Силы неравны. Отобрали все имевшиеся при мне вещи и деньги, выбежали из вонючего зала ожидания и скрылись в тёмном посёлке.
Отчаянно стучу по закрытой «амбразуре» билетной кассы. Проснулась дежурившая в здании сотрудница железной дороги. Через запертую «амбразуру», не решившись поднять её, она поинтересовалась, в чём дело. Требую срочно вызвать милицию. Через несколько минут она говорит, что милиция вызвана. Выхожу на «привокзальную площадь» и размышляю, правильно ли я поступил, вызвав милицию: ведь мне чуть ли не вчера исполнилось 16 лет, ещё нет паспорта. Он будет готов недели через две, паспорта тогда выдавались с 16 лет, а не с 14 лет, как сейчас.
«Несовершеннолетнего», да ещё и не имеющего паспорта, милиция вполне может посадить в приёмник-распределитель, чего я панически боялся. Это будет в сто раз хуже, чем ограбление и все его последствия! Может, лучше не дожидаться милиции? Есть другой вариант — бежать в лес, как-нибудь продержаться до утра (поспать без спального мешка уже не удастся), а утром направиться в Москву традиционным путём, вернувшись в Санкт-Петербург и затем — по магистральной железной дороге.
Несколько минут тяжёлых размышлений — но вот уже поздно, к вокзальной избушке подкатывает милицейский «УАЗ». Будогощь — небольшой посёлок, но здесь тем не менее есть отделение милиции. Объясняю, что случилось, сажусь в машину, начинаем ездить по тёмным улицам спящего посёлка. Через некоторое время останавливаемся возле одного из немногих частных домов, в котором горит свет. Внутри явно происходит пьяное веселье.
Милиционеры открывают калитку и заходят в двери дома — кажется, они даже не были заперты. Внутри — смрад и горы хлама. Те самые ублюдки, которые меня ограбили, «празднуют» удачно проведённую «боевую операцию». Для милиционеров это давние знакомые.
— Доиграешься, блин, придётся посадить тебя в конце концов! — говорит сотрудник милиции одному из них, загружая в зарешеченный отсек милицейской машины.
Вообще-то произошедшее согласно уголовному кодексу однозначно квалифицируется как грабёж. Одного этого эпизода достаточно для заведения уголовного дела и «посадки» в тюрьму. Но я убедился, что в России живут не по закону, а «по понятиям». Да, их пока что водворили в камеру-«обезьянник», но утром их отпустят. Возбуждать уголовное дело никто не собирается. Они же свои, местные, а я — пришлый, к тому же «бродяга», по мнению будогощанских «стражей закона», которые допустили такое оскорбление.
Отнятые вещи вернули, деньги — не вернули: невозможно доказать, что они изначально были при мне. Отпускать меня они вовсе не собирались. Вместо грабителей всё их внимание было сосредоточено на мне: как здесь оказался, куда и с какой целью направлялся, зачем, что да как? Мне заявили, что в таком возрасте я не имею права на самостоятельное передвижение по России. Это вымысел и произвол.
События стали развиваться по наихудшему сценарию. Из соседнего города Кириши, несмотря на полночное время, был вызван какой-то милицейский чин, занимающийся «несовершеннолетними». Это корявый и оскорбительный казённо-милицейский термин. На мой взгляд, он недопустим — это почти как «untermensch» во времена нацистов.
Ближе к утру меня повезли из отделения милиции на станцию, куда вскоре должен был прибыть пассажирский поезд сообщением Пестово — Санкт-Петербург. Киришскому «чину» было поручено отконвоировать меня в Санкт-Петербург. В вагон он прошёл вместе со мной без билета, предъявив проводнице милицейское удостоверение и сказав, что конвоирует задержанного.
На рассвете поезд прибыл к перрону Московского вокзала. Злоключения на этом не закончились. Киришский «специалист» отвёл меня в линейное отделение на Московском вокзале, пригрозив надеть наручники, если отдалюсь от него дальше чем на несколько шагов.
В линейном отделении милиции на Московском вокзале меня поставили перед выбором: либо я вызываю сюда какого-нибудь «поручителя» (родственника или знакомого), который меня заберёт, либо же меня отправляют в приёмник-распределитель. Это учреждение, по форме и сути являющееся тюрьмой. Но «мотать срок» в нём можно без всякой вины, только лишь за то, что у тебя «неправильный» возраст и место жительства.
Родственников и близких знакомых у моей семьи в Санкт-Петербурге нет. Но надо попытаться что-то сделать! Добиваюсь разрешения позвонить домой, объясняю ситуацию. Удалось найти людей, согласившихся меня забрать: проживающих в Санкт-Петербурге родителей одной московской знакомой моей семьи.
Вечером меня наконец освободила женщина, проживающая в Санкт-Петербурге, хотя она никогда не входила в круг близких знакомых моей семьи и ничем перед нами не была обязана. Это — целиком её добрая воля. Перед этим ей пришлось подписывать идиотскую милицейскую бумажку, в которой говорилось что-то вроде-то того, что она берёт всю полноту ответственности за меня.
Я ещё и переночевал в квартире этой семьи у станции метро «Ленинский проспект». Утром сажусь на электричку сообщением Санкт-Петербург — Малая Вишера и еду в Москву традиционным путём, которым уже ездил много раз, пролегающим через Малую Вишеру — Окуловку — Бологое — Тверь. Вечером оказываюсь дома, у московской станции Ховрино.
Спустя менее чем через три месяца после этого происшествия, в феврале 1997 года, я всё же добился своего — проехал по «второстепенной» железнодорожной линии Москва — Санкт-Петербург, пролегающей через Савёлово — Сонково — Пестово — Будогощь. Но старт в другом направлении, из Москвы.
Март 1997 года, узкоколейная железная дорога Васильевского ППЖТ (посёлок Новая Орша, Калининский район Тверской области).
Вечерним пригородным поездом Калинин — Васильевский Мох доезжаю до конечной станции, ночую в подъезде одного из двухэтажных домов Васильевского Мха. Скрытно, конечно же.
Ранним утром выезжаю из посёлка в кабине узкоколейного тепловоза. Этот поезд следовал на болото (строго на восток от Васильевского Мха), а я планировал доехать до посёлка Новая Орша (в юго-восточном направлении) и вернуться оттуда автобусом в Тверь. Поэтому выхожу на станции Оршино и жду нужного поезда в помещении дежурной по станции.
Я уехал в тепловозе но там были пьяные, абсолютно невменяемые «человекообразные», которые решили, что я - чеченский террорист и пытались задушить и утопить в канаве.
Участковый инспектор милиции из посёлка Новая Орша вернул оставшиеся в тепловозе у спятивших отморозков мои вещи, но не арестовал их.
Как и в Будогощи, ублюдки выйдут сухими из воды. Более того, сотрудницы железной дороги меня оскорбляли: «тебе не сюда, а в Бурашево надо!». Сути исследования железных дорог никто из них не понимал.
Уже тогда, в «доинтернетное» время, я знал, что Бурашево — известное всей Тверской области село недалеко от Твери, где находится областная психиатрическая больница. В ней когда-то томился в неволе и умер президент Эстонии Константин Пятс.
Когда в 2011 году писался этот текст - пьяные дебилы из тепловозной кабины, с большой вероятностью, уже давно лежат на сельском кладбище, и их могилы, возможно, уже скрылись в бурьяне. В нашу цивилизованную эпоху такое едва ли произошло бы, подобные дикари исчезли даже в «глубокой» сельской местности. Но и узкоколейная железная дорога Васильевский Мох — Оршино — Новая Орша, к сожалению, тоже ушла в историю.
Июнь 1997 года, Мурманская область, Мурманск и Мончегорск.
Одно из самых тяжёлых ЧП, связанных с милицейским беспределом. В городе Мурманске я был схвачен бандитами в форме сотрудников силовых структур. По их мнению, пребывание в Мурманске в возрасте 16 лет при постоянной регистрации в Москве — повод для ареста и удержания в «детской тюрьме». Российские законы таких действий не позволяют, мурманские «менты» совершили преступление, за которое их стоило бы приговорить к тюремному сроку.
Произвол в самом худшем виде. После долгих дней пребывания в страшных застенках я был этапирован поездом в Москву в сопровождении «мончегорского мудака». Непродолжительное время я побыл ещё и в омерзительном московском «клоповнике-бомжатнике» под названием «отделение милиции по району Ховрино», а затем удостоился упоминания в районной газете.
Подробности дикой истории описаны на http://infojd.ru/dop/poezdka1997murmansk.html.
Июль 1997 года, город Уяр, Красноярский край.
Прибыв в Уяр вечерним электропоездом из Красноярска, рано утром я рассчитывал продолжить путь на восток, выехав поездом Уяр — Иланская. Сильно хотелось спать, я не пошёл далеко от вокзала и «населёнки», и ночевал, не замаскировавшись качественно. Хотя это обязательно надо делать!
Это было крупной ошибкой. Маскировка оказалась недостаточной, меня кто-то обнаружил — и унёс все вещи, которые не были положены под спальный мешок. В их числе — рюкзак, купленный у Алексея Ворова, известного автостопщика и мастера по изготовлению снаряжения.
При мне остались документы и некоторые вещи. Денег на покупку нового рюкзака не было. Все вещи пришлось переложить в пакет. Я продолжал движение на восток, но убедился, что без рюкзака это чрезвычайно неудобно. К тому же, начиная с Бурятии, почти полностью развалились ботинки.
На станции Сковородино принимаю решение повернуть на Тынду («столицу БАМа») и затем возвращаться по Байкало-Амурской магистрали в Москву.
Июль-сентябрь 1998 года, ПОЕЗДКА НА САХАЛИН.
Со второй попытки, на год позже намеченного, Сахалин наконец был «взят». В этой поездке было два случая из разряда ЧП. Первый — длительное задержание сотрудниками ЛОВД на станции Архара и беседа с местным сотрудником ФСБ (предположительно, кем-то из них была засвечена фотоплёнка). Второй — драка с маргинальными элементами при автостопе на выезде из города Ишим Тюменской области.
Апрель 1999 года, Винница, Украина.
На вокзале станции Винница сотрудники линейного ОВД потребовали документы, привели в отделение, принялись «наезжать», хотя никаких формальных поводов не было — мне уже исполнилось 18 лет, документы были в порядке. Отобрали несколько топографических карт областей Украины, выпущенных Киевской военно-топографической фабрикой, купленных в Москве. Вернуть их не удалось — позднее пришлось покупать новые аналогичные карты.
Май 1999 года, Буреполомская узкоколейная железная дорога, Нижегородская область.
«Доброжелательные» местные жители, подвозившие меня на мотодрезине по Буреполомской узкоколейной железной дороге, «пожалев» меня (говоря: «как же так можно — находиться несколько дней в лесу и не иметь средства защиты от комаров»), подарили мне флакон с репеллентом. Никакой этикетки на флаконе не было, залитая в него жидкость выглядела подозрительно.
Через некоторое время я воспользовался подарком, намазав им ноги под носками, чуть выше ботинок (счастье, что не стал мазать лицо и быстро смыл жидкость с рук!).
Ближайшей ночью просыпаюсь от боли в ногах. Намазанные места покраснели, каждый шаг давался с болью, причём она постоянно усиливалась. Промывание, прикладывание листов подорожника не помогало. Поездку пришлось прервать, экстренно возвращаюсь в Москву. На момент возвращения кожа уже вздулась, покрывшись волдырями.
Под конец мобилизую всю силу воли, чтобы нормально общаться с подвозящими водителями, несмотря на дикую боль. Две недели я не выходил из дома, ноги были забинтованы. Волдыри сменились кровавыми наростами. До поздней осени невозможно было надевать ботинки — только сандалии. Шрамы на ногах остались навсегда.
Что это было за вещество и кем были подарившие его «доброжелатели» — выяснить не удалось. Не уверен, что они злонамеренно вручили вредное вещество. Нельзя исключать, что «привычные ко всему» жители Буреполома действительно пользовались этим химическим составом как средством от насекомых, и на них оно не действовало так, как на меня.
Июль 1999 года, поездка Москва — Санкт-Петербург — Пяльма — Сорокополье — Юра — Тёгрозеро — Пасьва — Вологда — Москва.
Два случая из разряда ЧП. Общение с большой группой маргинальных подростков на станции Сорокопольской узкоколейной железной дороги, переросшее в драку и приведшее к утрате части вещей, в том числе компресс-пакета от спального мешка. Нападение «отмороженных» жителей посёлка Тёгрозеро (Вельский район Архангельской области), ехавших на мотоцикле. Происходило с целью развлечения, а не с целью ограбления. Скрылся бегством в лесу.
Август 1999 года, ПОЕЗДКА В СВЕРДЛОВСКУЮ ОБЛАСТЬ.
Два случая из разряда ЧП. Длительное жёсткое задержание сотрудником ЛОВД на станции Нурлат, транспортировка в Димитровград на тепловозе под дулом пистолета. Избиение и ограбление сотрудниками военизированной охраны на станции Красноуфимск.
Ноябрь 1999 года, поездка в Беларусь. Место происшествия — станция Невель II, расположенная в городе Невель Псковской области.
Самый вопиющий случай «ментовского беспредела» в моей практике. Поздним вечером 10 ноября 1999 года (День милиции) я зашёл на пустой в это время вокзал станции Невель II. Станция находится на магистральной железнодорожной линии Санкт-Петербург — Дно — Витебск, вокзал раньше неофициально называли Ленинградским (в отличие от другого — Московского).
Вокзал сразу показался мрачным и диковатым. Едва я подошёл к стенду с расписанием — из двери ЛОВД (линейное отделение внутренних дел) вышел сотрудник, потребовал документы и позвал в отделение, говоря что-то невнятное. Никаких поводов задерживать меня не было: паспорт в полном порядке, возраст больше 18 лет, на вокзал я пришёл пешком (невозможно подозревать в безбилетном проезде), внешний вид нормальный.
Находившиеся в отделении сотрудники бурно праздновали День милиции. Они находились в невменяемом состоянии. Драка, в чём была их претензия - не помню. Не в том, что отказался распивать водку - с самого начала перешли к агрессии. Отобрали все вещи и деньги. Вещи из рюкзака они раскидали и принялись их топтать.
Вырываюсь в дверь, спасаюсь бегством, скрываюсь на морозных тёмных улицах города. Разыскиваю городское отделение милиции. Его сотрудники были трезвыми. Вместе с группой сотрудников городского ОВД выезжаю на вокзал. Городские сотрудники милиции стали утихомиривать пьяных линейных сотрудников.
Большую часть разбросанных вещей удалось собрать. Наиболее жалко было дорогостоящие и редкие топографические карты Беларуси — дома их пришлось реставрировать. Не удалось вернуть деньги, и что самое неприятное — перчатки, более чем актуальные в морозном ноябре. Я обшарил разные уголки «ментовки», но перчатки обнаружить не удалось.
Иду пешком на вокзал Невель I — второй вокзал города Невеля, расположенный на железнодорожной линии Бологое — Великие Луки — Полоцк. Вокзал является второстепенным для Невельского узла, количество поездов здесь небольшое. Он тоже открыт круглосуточно, но на нём нет отделения внутренних дел.
Ранним утром выезжаю на пригородном поезде до станции Новосокольники. Там выхожу на автодорогу Рига — Москва.
От Новосокольников до Москвы оставалось 500 километров, но автостоп не ладился. «Голосовать» без перчаток при сильном ветре и снегопаде было весьма неудобно.
К вечеру я добрался до Шаховской, 150 километров от Москвы. Дальше машина не шла. Тотальное невезение продолжилось: бегу от автотрассы на станцию Шаховская, но не хватает 30 секунд до отправления последней электрички на Москву, она ушла «из-под носа». Пришлось пережить ещё одну холодную ночёвку в Волоколамске, всего за 100 километров от дома.
Апрель 2000 года, ПОЕЗДКА В ТАДЖИКИСТАН
На улице города Курган-Тюбе (центр Хатлонской области Таджикистана) со мной стал навязчиво общаться местный житель. Для тех мест это не редкость. Поскольку я был молод и неумен, не послал его куда подальше (теперь понимаю, что это единственно верное действие при навязывании общения), а согласился на его предложение довезти до вокзала. Вокзал в Курган-Тюбе находится далеко от города и самостоятельно добраться до него было бы трудно.
Местный житель предложил пройти к нему домой и подвезти на машине, но вместо этого завёл в безлюдное место (скопление развалин, оставшихся со времён недавней гражданской войны в Таджикистане). Там он под угрозой убийства отобрал всё ценное — все деньги, а также, что самое неприятное, паспорт. Это был наркоман, милиция его не нашла.
Пришлось задержаться в Курган-Тюбе на несколько дней, длительное время общаться с местной милицией и получать у них справку об утрате паспорта.
С этой справкой я благополучно прошёл многочисленные границы стран СНГ (Узбекистана, Туркменистана, Казахстана) и российский пограничный контроль на станции Аксарайская. Но после того, как поезд преодолел уже больше 200 километров по российской территории, на станции Верхний Баскунчак, по вагонам снова стали ходить пограничники. На этот раз справка им не понравилась, они высадили из поезда (лишь в последний момент удалось забрать из него вещи) и едва не задержали на длительный срок как «таджикского нелегала», собираясь отправить назад в Таджикистан.
Однако потом я пришёл к выводу, что это событие было благом, а не злом. В Курган-Тюбе я прибыл в субботу, управление узкоколейной железной дороги было закрыто и открывалось лишь в понедельник. Задерживаться на два дня ради того, чтобы попасть в управление, я не собирался (не было информации о хранящихся там ценностях). Однако грабёж в Курган-Тюбе изменил все планы — вынужденно пришлось остаться в городе.
Вознаграждением за это стали ценнейшие фотографии и исторические документы, связанные с узкоколейной железной дорогой, предоставленные сотрудниками управления узкоколейной железной дороги (на тот момент оно готовилось к ликвидации, узкоколейная железная дорога уже была разобрана).
За них можно было бы не то что терпеть временные неприятности — за такое я бы и миллион долларов не пожалел (будь он в наличии), и в тюрьму бы добровольно отправился.
Май 2000 года, поездка Москва — Бологое — Сонково — Нижний Новгород — Сява — Полдневица — Кострома — Москва. Место происшествия — посёлок Зинковка (ныне не существует), Поназыревский район Костромской области.
Пьяные жители посёлка Зинковка Поназыревского района Костромской области, не не существующего, угрожали расстрелять из ружья.
Январь-март 2001 года, ПОЕЗДКА В ИРАН.
Длительное (почти двое суток) задержание милицией в Магарамкентском районе Дагестана.
Ограбление сотрудниками иранской силовой структуры (её точное название не выяснено) на окраине города Шираза. В числе прочего, отняли фотоаппарат.
Многократные длительные задержания сотрудниками силовых структур в Армении.
Сентябрь 2002 года, окрестности посёлка Северный (Чувашия).
Нахожусь в кабине мотовоза поезда узкоколейной железной дороги. Мотовоз завалился набок вместе с вагонами. Последствия — ушибы.
ДЕТАЛЬНОЕ ОПИСАНИЕ
Октябрь 2005 года. Место происшествия — город Реж, Свердловская область.
Во время исследования узкоколейной железной дороги Режского никелевого завода я был схвачен охранниками этого завода за нахождение на запретной (по их мнению) территории. Территория завода окружена забором. В данном конкретном месте забора не было. Вскоре после меня они задержали ещё одного человека, пришедшего на кладбище, расположенное вблизи завода — уверяя, что это запретная территория.
Охранники были исключительно злобными и тупыми. Тот факт, что я сделал фотографии «закрытого стратегического завода», убедил их в том, что я являюсь террористом. Меня передавали «по цепочке» разным чинам охраны завода — в один кабинет, в другой, третий, потом к высшему по должности — начальнику службы безопасности. Каждый из них считал нужным провести тщательный допрос, просмотреть все сделанные мной фотографии и скачать их на свой компьютер. Когда мне вернули фотоаппарат — сделанные вблизи завода фотографии были удалены.
После многих часов, в течение которых происходили однотипные допросы сотрудниками охраны завода, меня передали милиции. В конечном итоге, я провёл в заключении весь день, с раннего утра (когда произошло задержание) до позднего вечера.
Вечером сотрудники милиции отпустили меня, но потребовали вернуться к ним на следующий день для беседы с сотрудниками ФСБ. В залог они взяли паспорт. Ночую в черте города. В назначенное время снова прихожу в милицию. После короткой беседы меня окончательно отпустили.
Последствия — моральный ущерб, сорванный план рабочей экспедиции. Не все фотографии удалось восстановить.
Июнь 2006 года, место происшествия — Поронайский район Сахалинской области, «Нулевой пикет» узкоколейной железной дороги Поронайск — Трудовое (около 30 километров от Поронайска).
Пьяный житель посёлка Трудовое (крупных габаритов, по внешности — закоренелый преступник, по неподтверждённым данным, совершил несколько убийств) встретил меня на линии узкоколейной железной дороги у охотничьих домиков. Он предложил совместно распивать водку. За отказ пообещал убить. Произошла драка. Когда я побежал от него — сделал вслед не меньше 20 выстрелов из охотничьего ружья. Вероятно, все (или почти все) выстрелы были сделаны холостыми патронами, так как ранений получено не было.
Покус собакой в «Сачах» (заречная часть Поронайска). Обошлось без последствий, не считая испорченной одежды.
Перед попаданием в Поронайск произошёл случай не из разряда ЧП (подобные сравнительно мягкие неординарные ситуации имели место сотни раз). Но всё же считаю возможным упомянуть о нём. Водитель, перегонявший только что купленную грузовую машину в Оху (самый северный город Сахалина), остановился на ночлег в городе Макарове, где у него были знакомые. Мне он предложил переночевать в кабине пустой машины, стоявшей у подъезда «пятиэтажки». Просыпаюсь от шума в районе двери: машину пытаются вскрыть местные подростки. Они явно не ожидали, что в кабине кто-то есть, и разбежались, когда увидели меня.
Утром в дверном замке были выявлены следы взлома. Своим присутствием я помог водителю избежать кражи вещей из кабины.
Август 2007 года. Место происшествия — город Челябинск.
В ходе обследования Челябинского трамвая я оказался на конечной трамвайной станции «ЦХП» (цех холодного проката). Станция находится среди промышленной зоны (Челябинский металлургический комбинат), за много километров от ближайшего жилья. С одной стороны она окружена заводскими цехами, с другой — отвалами породы. Однако доступ в это место — свободный, пропуска не требуются.
Существенный момент: в эти дни на полигоне в окрестностях Челябинска проходили международные военные учения, на которые съехались президенты нескольких стран. Улицы города в связи с этим усиленно патрулировались милицией.
При фотографировании трамвайных вагонов на станции «ЦХП» я привлёк внимание охранника, дежурившего на заводской проходной. Он вызвал сотрудников милиции, которые вскоре задержали. Прошу их представиться, показать служебные удостоверения (это законное право). Записываю их фамилии, имена и отчества: Усов Артём Владимирович, Николайчук Николай Владимирович.
Последовала настойчивая «просьба» выворачивать карманы и вытряхивать все вещи из рюкзака. Я напомнил, что при обыске необходимо наличие понятых и составление протокола. Было заявлено, что «это не обыск, а досмотр, понятые не требуются». Позднее я выяснил, что по юридическим нормам это действительно определялось как досмотр, а не как обыск. Тем не менее, требование понятых и протокола являлось законным.
Ничего запрещённого не нашли, однако я был доставлен в здание УВД Металлургического района города Челябинска. Там — повторный досмотр, долгие расспросы о целях поездки и фотосъёмки. Многие сотрудники милиции производили впечатление, мягко говоря, весьма отсталых граждан — как будто бы не имеющих даже среднего образования, и живущих «в 1937 году».
Впрочем, во многом я был виноват сам — в эти дни челябинская милиция «стояла на ушах» из-за проходящих рядом с городом военных манёвров «Мирная миссия-2007» с участием многочисленных высоких гостей. 17 августа в Челябинске присутствовал В. В. Путин и президенты нескольких стран бывшего СССР.
Утверждалось, что фотографировать в городе запрещено, что «за такую съёмку сядешь на 15 суток», о запрете свободного передвижения по стране (являюсь гражданином России, документы в полном порядке), и тому подобный маразм. Наибольшей моей виной они считали фотографирование промышленного предприятия, а не трамвая.
В конечном итоге отпустили, продержав в отделении пару часов. Ущерб: была стёрта фотография с трамваем, опоздал на поезд Челябинск — Верхний Уфалей, который курсирует дважды в день, утром и вечером. Это нарушило разработанный план поездки.
Ноябрь 2008 года, город Орша, Витебская область, Республика Беларусь.
Завершая одну из рабочих поездок на железные дороги Беларуси, поздним вечером 13 ноября я прибыл на станцию Орша последней вечерней электричкой Минск — Орша.
Здесь произошло нападение. Милиция нашла грабителя более чем год спустя.

Август 2009 года, город Тайга, Кемеровская область.
По сценарию как самого ограбления, так и последующего общения с милицией, этот случай был очень похож на произошедший в Орше. Но всё-таки хуже: пропал фотоаппарат, самое главное и неоценимое.
13 августа 2009 года, прибыв ночью на станцию Тайга скорым поездом Владивосток — Харьков с целью пересесть через 2 часа в электричку на Томск, я подвергся вблизи станции нападению местных «человекоотбросов».
Апрель 2010 года, место происшествия — Баку, Азербайджан.
Конфликт с силовыми структурами Азербайджана.
Май 2010 года, проходка Яман-Елгинской узкоколейной железной дороги (Башкортостан, Нуримановский район).
Узкоколейная железная дорога, по которой я прошёл 54 километра, была повсеместно «покрыта» клещами. Не меньше 15 клещей успели присосаться (проводил регулярные осмотры и удалял их). Обошлось без последствий.
ДЕТАЛЬНОЕ ОПИСАНИЕ
Май 2011 года, посёлок Зуево, Чудовский район Новгородской области.
Нападение агрессивных маргиналов, имевшее тяжёлые последствия.
9 июня 2012 года. Я выполнял экспедицию, целью которой было фотодокументирование разбираемой узкоколейной железной дороги Каринского транспортного управления. На станции Добыча (
http://infojd.ru/15/karintorf2012_29.html) произошёл покус собакой. Подробности ЧП: http://infojd.ru/dop/poezdka2012karintorf.html.
Пришлось экстренно возвращаться в Москву. Затем я вынужден был проходить длительный курс прививок от бешенства.


Заслуживают упоминания и противоположные ситуации — «экстремально хорошего» отношения. Все случаи хорошего (иногда — пожалуй, даже чрезмерно) отношения людей за долгие годы поездок не перечислить. Упомяну лишь о нескольких.
На первое место претендует случай в Шахтёрске (Сахалинская область), июнь 2006 года. В праздничный день для меня совершенно бесплатно устроили
поездку на тепловозе по узкоколейной железной дороге. Причём пробег тепловоза (выполненный только ради меня) составил 50 километров!
Город Сулюкта (Кыргызстан, Баткенская область), апрель 2000 года. Дежурная по станции Товарная Сулюктинской узкоколейной железной дороги пригласила меня (без просьбы с моей стороны) к себе домой. Я оказался в доме семьи Мещеряковых (русскоязычных татар). Хотя они видели меня впервые в жизни — отнеслись как к долгожданному гостю. Переночевал не в спальном мешке, как обычно бывает, а в комфортных «цивильных» условиях.
В принципе, ситуация довольно стандартная — местные жители в Средней Азии, в отдалённых районах Севера России (иногда и в других местах) приглашали меня на ночлег сотни раз. Но этот случай запомнился особо.
Август 2009 года, окрестности станции Мереть, Кемеровская область.
Подвоз удивительным транспортом. ДЕТАЛЬНОЕ ОПИСАНИЕ

28.05.2011 © Автор «Сайта о железной дороге»
«Сайт о железной дороге — дополнительные страницы» — к началу